Приношу свои извинения всем, кто так долго ждал этого дневника, а оказалось, что это вовсе не он. То есть, не дневник похода в общепринятом смысле этих слов, а просто впечатления одного из участников, расписанные по дням. Еще приношу соболезнования тем, кто обучался в школе грамоте и имеет о ней несколько иные понятия, нежели автор. Такое тоже может быть.
Когда двадцать-какого-то июня наконец закончилась сессия, я вдруг поняла, что ну никак не могу сидеть в Москве до августа, просто не выдержу. Надо было срочно что-то делать в двух направлениях: с одной стороны психологически грамотно готовить к моему предстоящему отъезду начальство так, чтобы избежать немедленного увольнения, с другой - безотлагательно начинать поиски. Со вторым, в общем, было проще, потому что привычней: veslo.ru и skitalets.ru. И даже скорее skitalets.
Среди прочих немногочисленных подходящих по срокам предложений было одно лаконичное, с неудобовыговариваемым ником и интригующей фотографией автора. "Идем на байдарках по Умбе-Колвице. Срочно нужен один матрос на Свирь. Желателен хотя бы минимальный опыт. Сроки: 15.07 - 28.07 без учета заброски." Из координат - только аська. Не люблю я аську. Стесняюсь почему-то. Зашла на veslo описание посмотреть. Да-а. Серьезно. Спортсмены, наверное, какие-то. Но выбора особого не было: либо опять, как в прошлом году, Калга, либо совсем матрас, либо сроки не подходят (хотелось, все-таки, на Онегу в августе). А пешку я к тому времени уже забраковала.
Вася (так звали человека, скрывающегося под неудобопроизносимым ником) предложил встретиться почти сразу, по-моему, в тот же день. Опознавательные признаки: усы, хвост, бежевая рубашка, зеленый рюкзак. Описать себя мне оказалось затруднительно, поэтому я ограничилась перечислением обратных признаков: нет у меня ни усов, ни хвоста, а также бежевой рубашки и рюкзака соответствующего цвета. В 10 вечера на Новокузнецкой. На том и распрощались до встречи.
Было ощущение, что Васю я уже где-то видела, хотя точно помню, что нет. Улыбался он как-то особенно знакомо.
С Васей пришел еще один член команды с запоминающейся улыбкой, Леша, который, улыбаясь, удивленно и с интересом меня рассматривал.
Оказалось, что оба программисты, кроме того, еще одна из девушек в группе - тоже программист. К счастью, мой будущий капитан, который, как мне объяснили, отсутствовал на встрече по уважительной причине, вроде как, непосредственного отношения к программированию не имеет. Во всяком случае, так меня уверили.
Кроме того, выяснилось, что Вася еще и адмирал.
Технические и организационные вопросы быстро обсудили, пошли разговоры за жизнь. За этими разговорами мы были выставлены из кафе по причине позднего часа, неторопливо побрели по Пятницкой, потом по Москворецкому мосту, потом по Красной площади, потом чуть не уехали в Митино... но вовремя остановились. Общий сбор назначили на ближайшие выходные в клубе "Археология". Там как раз в эти дни собирался играть мой потенциальный капитан, который оказался не только НЕпрограммистом, но еще и музыкантом по совместительству.
Когда в назначенное время, курсируя около входа в клуб, я наконец дозвонилась до Васи, на том конце "провода" что-то так громыхало, что я подумала, должно быть, Вася еще едет в метро. Но оказалось, Вася уже в клубе, а громыхает капитанская группа, которую выпустили играть раньше положенного времени. Адмирал жестом представил мне моего непосредственного начальника на ближайшие две недели. Капитан был "ликом черен и прекрасен" и играл на разнообразных струнных. Сейчас уже точно не помню каких, поэтому, чтобы не навлечь на себя капитанский гнев, а заодно и обвинения в невежестве, скажу всеобъемлюще: "лютневого семейства". Звали капитана Георгий или, как называл его Вася, Жора.
После того, как группа отгрохотала свою программу и Вася представил нас с Жорой друг другу, появился Леша, а с ним энергичная девушка Оля, очень жизнеутверждающая и активная. Я даже немного испугалась. Оля и Леша ездили куда-то на экскурсию смотреть на страусов, которыми очень впечатлились и теперь вдохновенно всем рассказывали.
За разговорами про страусов и распитием напитков тихо появилась Аня, которая оказалась уже СОВСЕМ НЕ программистом, а даже, напротив, врачом педиатром. Страусиную тему Аня не поддержала, а стала деловито надиктовывать адмиралу Васе, что еще надо купить в аптечку. После каждого нового пункта Вася выразительно закатывал глаза, но покорно все записывал. Видимо, на аптечку адмиральская власть не распространялась. Мне особо запомнились какие-то "хладопакеты" (уж не знаю, что это такое, но тут Вася был исключительно выразителен, а Аня более настойчива).
А еще выяснилось, что в нашей группе будут артисты из Питера. Но познакомимся мы с ними уже в поезде.
Если кто-то думает, что 14 вагон должен находиться в непосредственной близости от 13, то жестоко ошибается. Он может находиться где угодно, и главное - это его найти. К счастью, наш 14 вагон, в который ночью должны были подсесть питерские артисты со своей Свирью, находился от 13-го недалеко, вагонах в двух, к тому же на пути из моего 2-го к штабному 13-му, поэтому я обнаружила его, можно сказать, естественным образом, хотя не без удивления и совершенно случайно.
Ну вот. Стоим на какой-то станции кружком, с пивом и мороженым, наконец-то все вместе. Невыспавшиеся артисты рассеянно и приветливо улыбаются, в разговорах пока участвуют мало, что, судя по некоторым внешним признакам, явление временное. Потому что желание познакомиться - это, конечно, не повод для того, чтобы расталкивать уснувших, наверное, только под утро людей и тащить их с собой на перрон, хотя бы они и ничего не возражали против этого.
Кстати, артистов из них оказалась только половина.
Сначала про начало, которое уже было очень давно. (Запись велась с 20.07.2007 - прим. автора) Первый день был страшен, но не сразу. Апатиты - милый такой городок, похожий вокзалом на тихий южный (почему-то) курорт. Жоре тоже так показалось. Он помог мне выбросить из поезда мои многочисленные шмотки, потому что одна я с ними никак не управлялась. (К счастью, приятель Антон привез на вокзал мой огромный, "неженский", как он выразился, рюкзак и один пакет, иначе пришлось бы делать две ходки. Так что, начало было нетрадиционное: такое количество вещей у меня впервые.)
В Апатитах наши байдарки сразу погрузили в прицеп и увезли. Неизвестно куда. Потом с остальными вещами мы запихнулись в фургончик и доехали до реки, а потом еще повыше зачем-то.
И тут началось нечто такое, о чем я до тех пор только читала, но самой видеть не доводилось. Комаров было такое количество, что неудобно смотреть и дышать (время от времени кого-нибудь проглатываешь). Это при условии обработки себя репеллентом, а без него - вообще, непонятно как, по мне - так и совсем никак. Хотя отдельные стоики, вроде Витуса (так называла Виталия Лена, поэтому и я стала его так называть. Но исключительно в дневнике - прим. автора), так ни разу подобными средствами и не воспользовались, а разработали свои методы механической защиты.
Наличие большого количества кусачей братии было первым экстримом. К тому же, во время стапеля начался дождь - тоже посчастливилось. Утешало, правда, что дождь во время антистапеля - это все-таки похуже. Вещи в байды влезать не хотели, попихали кое-как (верх застегнулся, по-моему, только у Лены с Витусом). И пошли себе в пороги.
Под мостом, случились первые небольшие вальчики (и первые в моей жизни). Капитан посетовал, что плохо держим равновесие. Потом было еще что-то, менее запоминающееся, потом зачалились у 1-ой ступени Падуна.
Падун был страшен. Эстетическое удовольствие от созерцания порога мне мешала получать жуткая мысль о том, что, может быть, случится завтра в эту красоту непосредственно угодить, поэтому я старалась не смотреть туда вовсе. Оля бодро прыгала по бережку и собиралась идти, если не прямо сейчас, то, во всяком случае, на следующее утро. Все деловито обсуждали, где и как. Потом обнесли первые две ступени и встали на стоянку. Опытные питерцы заявили, что 1-я ступень не байдарочная, и будут они завтра проходить 3-ю.
Вечером в наш лагерь пришел человек и рассказал, как положило их кат-4 (?) во второй бочке 3-ей ступени. Поохали. Кое-кто (не буду показывать на себя пальцем) испугался. На следующий день, 16-го, устроили покатушки. Сначала Вит с Леной, так это вальяжно, не спеша и чистенько. Потом Вася прокатил Жору в бочку (злые занудные языки утверждают, правда, что это была не бочка, а вал, но мы для ясности будем, все-таки, называть этот "вал" 3-ей бочкой). Мы с Олей тихонько скулили, чтобы и нас кто-то прокатил (Оля погромче, а я почти про себя, внутренне замирая от ужаса). Окунутый в бочку Жора переоделся и заявил, что хватит с него на сегодня покатушек, и Вася позвал меня, наверное, вспомнив тонкий намек накануне. Леша от покатушек отказался по непонятной причине, Аня - потому что капитаном - стрёмно, а матросом - не круто, видимо.
На дрожащих ногах я пошла загидриваться, решив, все-таки, для начала пройти с Витом. Капитан Витус уверил меня, в необходимости помощи матроса, за что ему отдельное спасибо, и четко руководил, что было особенно приятно. Потом с Витом шла Оля. Потом я с Васей, уже чувствуя себя поуверенней. Питерцы между делом катались.
Во второй раз решили с адмиралом идти прямо в 3-ю бочку. Так впервые меня накрыло в пороге с головой. Выйдя на берег в приподнятом над землей настроении, решила, что день (а может, и поход) прошел не зря. Дневка удалась. Вчерашний киль ката, похоже, все сочли чистой случайностью. Во всяком случае, последующие события оказались для меня (а может быть, не только для меня) совершенно неожиданными.
На покатушках байды носили вверх по порогу мимо памятника годов, кажется, 80-х: утонул парень, лет, насколько помню, 20-ти с небольшим. И еще мимо импровизированной памятной таблички: прибитого к дереву куска пенки с надписью "Вечная память Кате и Лизе отважным девочкам"; рядом с ней там же, на дереве, две каски. Это недавняя, 19 июля будет год. И как раз во 2-ой бочке.
Вечером 16-го, когда все уже переоделись после катаний, прибежал с берега Вася, выкрикивая на ходу, что надо кого-то спасать, схватил морковки и вместе с Лешей убежал. Я увидела только самый конец: К-4 перевернулся как-то неестественно легко, мне показалось, как пластмассовая игрушка, в той самой 2-ой 3-ей ступени. На этот раз обошлось. Издалека пересчитали экипаж: все выплыли, кат выловили - вроде, все нормально. Вернулись в лагерь.
После ужина Вит наконец достал гитару, но поиграть не успел. Отлучившись ненадолго, я обнаружила в лагере только Жору и Олю с Лешей, лихорадочно ищущих аптечку. Остальные уже убежали, Аня с Васей первые: человек утонул. На этот раз К-6, говорят, очень большой. Бочка та же. Откачать не смогли, Вася вызвал МЧС. Подождали в конце порога Аню с Васей, пошли в лагерь. Вот тебе и порог 3 к.с., " 2-я и 3-я ступени для катамаранов ничего особенного не представляют" (цитата из лоции).
Утром 17-го было тепло и солнечно. Упаковались, перенесли в конец порога байдарки, приготовились отчаливать. Опять бегут люди с морковками. К-4 застрял там же. 5 человек, спасы на голое тело, некоторые без касок. Морковки бросают с обрыва рядом с бочкой и выше по течению, но они не долетают. Кат стоит лагом на грани киля, вся команда лежит на одном баллоне поперек, пытается двигать катамаран вдоль бочки. Иногда кажется, что их вот-вот отпустит, но потом затягивает обратно. Постепенно отрываются и уплывают вещи. Не знаю, кому как, а мне на это смотреть было страшно. Всего-то метров 15-20, а ничем не поможешь. (Может быть, я излишне драматизирую под впечатлением событий, произошедших накануне, но тогда было так.) Не знаю, сколько времени прошло. Ребята на катамаране начинают уставать. Девушка проваливается внутрь рамы, как-то совсем расслабленно, как будто уже совсем без сил. Тут люди на берегу не выдерживают, начинают кричать, чтобы прыгали. К счастью, все выпрыгивают по очереди за пределы бочки. Или она никого не держит? Троих прибивает за порогом к противоположному берегу. Вася, Жора и Леша перевозят их оттуда, Лена с Витусом уже давно стоят в байдарке ниже по течению и ловят вещи. Целую кучу: одиноко плывущие весла, ботинки, неопреновые костюмы и прочее, не считая крупных герм.
Трое спасенных в порядке, разве что, замерзли сильно. Приходится потрошить свои гермы, чтобы их одеть. Этим занялись Аня и Оля: закутали, закуклили во все, что у нас было, включая спасжилеты. Ребята из Питера. Отогревшись, начинают болтать, смеются. А мне при этом почему-то их лица в пороге вспомнились...
Наконец сдаем на руки своим (катамарана было два, первый прошел удачно), пакуемся обратно, все уже изрядно уставшие от спасработ. Всё, скорей отчаливать, пока еще кто-нибудь не кильнулся.
Дальше было боевое крещение - первое киляние в пороге (ну и денек!). Верхний Капустный. Почему - так и не поняли: бодро прыгали по валам, потом вдруг нежно качнуло и так же нежно положило. Выныривая, встречаю суровый взгляд капитана: "Где весло?" Ах, ну да, конечно же, сейчас... Да где же?... А, вон оно! Даже и недалеко... "Не то. Мое где?" ...?!... Вот тебе раз... Оказывается, матросу в пороге еще и за капитанскими веслами следить надо! Сзади догоняют Аня с Васей: "Все в порядке?... Ой, извините..." - ныряют в очередной вал. Мы за ними в обнимку с судном. Сереньким брюхом кверху.
Кильнулись удачно: вечер, на берегу за порогом неплохая стоянка, весло выловили, даже мой непривязанный фотоаппарат не уплыл. Только капитан лишился своих капитанских тапочек. Вот это совсем плохо, так как Жора по природе минималист и аскет, ничего запасного у него в принципе не водится.
Спасали нас очень качественно. Не часто в обычной жизни оказываешься центром такой заботы и внимания. Может, поэтому Жора киляется чаще других?..
Идем по Среднему и Нижнему Капустным озерам. Все время что-то мокрое сыплет сверху. К Разбойнику подходим уже уставшие от дождя и комаров.
Леша пытается просмотреть порог, я тоже поначалу. Остальные тихо мерзнут и мокнут в ожидании. Однако, пройдя несколько десятков метров, я эту затею оставила: камни скользкие, берега сильно заболочены - уж лучше идти как есть. Так и идем. Первыми, как всегда, питерцы, потом Вася без Ани, которая почему-то предпочла идти по берегу с веслом. Потом мы с Жорой уплываем куда-то не туда. Рядом с нами киляется надувное судно параллельной группы, член экипажа котрого, уплывая с веслом в то время, как мы пытаемся вывести байдарку в местечко получше, подает какие-то отчаянные знаки. Я в растерянности смотрю вслед, не понимая, что тут лучше сделать. Пока думаю, человек скрывается за островом. Вторая каска мелькает у лодки, застрявшей на камнях. Жора в шерстяных носках (теперь это его сплавная обувь) прыгает по камням поближе к тому месту с морковкой, не замечая, как потерпевший кораблекрушение отстреливается и тоже уплывает. Я с недоумением наблюдаю, как Жора собирается бросать морковку пустой лодке, размышляя при этом, что я, в сущности, новичок и, должно быть, чего-то не понимаю в спасработах. Потом все разворачивается по уже привычному сценарию: потерпевший высаживается на остров (чтоб ему!... не мог до конца доплыть), Жора кидается его оттуда спасать, проклиная последними словами, особенно в случае, если тот окажется мужиком (а это оказался именно он). Потом появляется Девушка-с-веслом - Аня - и просит перевезти ее через болото. Жора, как истинный джентельмен, не может даме с веслом отказать. Оля с Лешей тем временем тоже заплывают в наше неправильное место, но при помощи мата выруливают обратно.
В следующей сцене появляется Юноша-с-веслом Вася и вежливо интересуется, хочу ли я идти дальше. Да нет, Вась, мне просто здесь стоять нравится: создаю антураж происходящему вокруг оживленному действию, c комарами общаюсь, опять же...
Питерцы все это время как обычно стоят внизу и нервничают: то ли нас рыбы съели, но тогда байдарка где? То ли мы вообще пошли ко дну со всем скарбом и там залегли как подлодка? Если что случается, то ведь из порога что-то плыть должно, а тут - ничего, тишина.
Наконец собираемся все вместе, встаем. На противоположном берегу - катамаранщики. Через некоторое время у выхода из порога раздаются свист и улюлюканье. Наши привычно хватаются за весла и морковки, но ничего не происходит, и все возвращаются обратно к костру.
Комаров все-таки бешеное количество. Им тоже нравится под тентом, там у нас происходит жизнь по Дарвину: межвидовая борьба за существование и естественный отбор. Держится без репеллента пока только Вит, правда, все время ходит во включенными "дворниками".
Двигаясь по плесу, издалека еще наблюдали непонятный объект впереди, не похожий ни на что. При ближайшем рассмотрении это оказалась вчерашняя кильнувшаяся надувнушка, заботливо кем-то выловленная и поставленная на камень посреди озера, с аккуратно уложенными вещичками и выставленной напоказ пенкой. Только бы догадались доплыть.
В Семиверстном - второе киляние. Жора теряет носок. Я в неопрене, но он действительно противен как сухой, так и мокрый. Это добавляет дискомфорта, которого и без того достаточно. Я почти не фотографирую: во время сплава очень сложно достать фотоаппарат, замурованный в байде, в остальное время - жрачи, дождь, или просто так устала, что ни до чего. Остальные почему-то тоже не снимают.
Только сейчас получилось начать что-то писать. Непривычное это для меня занятие - вести дневник. Сегодня 6-ой день похода, предыдущие попытаюсь описать позже. Бумага чудом нашлась у Леши (а потом и Аня подарила аж целый альбом). Сейчас собираемся идти Канозерский порог (3к.с.). К несчастью, я заболела (температура). Все тоже какие-то вялые, бродили по лагерю до четырех часов, потом Вася всех распинал и велел собираться. Посмотрим...
Вчера опять с Жорой кильнулись (о чем, собственно, уже упоминалось, см. выше), на этот раз по моему недосмотру (налетели на камень). Это в Семиверстном, в начале. Хорошо, что не пошли самосплавом все 7 верст. Нас выловили, посадили обратно в байдарку и велели плыть дальше. Это, конечно, было оправдано, но после Семиверстного стало становиться все хуже. Во-первых, было очень холодно (во всяком случае, мне), во-вторых, я почему-то очень устала, в конце Карельского уже хотелось бросить весло посреди порога и зареветь. Все тоже, по-моему, утомились. Одним питерцам, как будто, все нипочем, катаются себе...
Плюхнулись на плохой стоянке: было уже все равно. Подул сильный ветер, похолодало, зато сдуло всю нечисть. Жора потерял во время киля очередную сплавную обувь, если, конечно, так можно назвать шерстяные носки, которые использовались в качестве оной после потери тапочек при первом киле. Носок теперь остался один. Непонятно, как Жора дальше пойдет вообще. От моих сандалий категорически отказывается. Придется, видимо, применить давление общественности.
Вот уж не думала, что такие валы - это 2 к.с.: временами накрывало с головой. В Карельском пару раз чуть не кильнулись. И не мы одни.
Встали на острове Канозера, под табличкой "Стоянка и разведение костров запрещены". Очень похоже на Онегу. Так приятно здесь оказаться после всякого рода мокростей, сыростей, зарослей и кусачестей. Кажется, что можно, наконец выдохнуть и расслабиться. Шли к острову уже ночью, в штиль, очень красиво. Если лечь на деку и смотреть в небо, то непонятно, в какой части пространства ты находишься вообще. Думала, сейчас на острове все рухнут по палаткам - но нет. Колобродили до восхода (уж не знаю, во сколько он): что-то ели, пили, чистили рыбу, грибы... По-моему, всем просто не хотелось отсюда уходить, хоть даже и просто спать в палатку, так как-то было хорошо. Я даже забыла про свою температуру.
Вчерашний день не обошелся, конечно, без некоторого казуса, но для нашей компании это, похоже, уже норма. Событие затмило собой даже прохождение порога, а именно - потерялся Жора. Потерялся он не один, а с Васиной байдаркой. Все в растерянности шарахались по мокрым кустам в разных направления, недоумевая, что случилось и, главное, что делать дальше. А Жора, пожираемый заживо комарами, томился ниже по течению и всех ждал. Он тоже недоумевал, что происходит и почему к нему никто не плывет. Питерцы, еле видимые с нашего берега, уже давно болтались где-то далеко на озере, в очередной раз, наверное, проклиная тот день, когда решились пойти в поход с этими раздолбайскими москвичами. Когда я окончательно распрощалась со своим капитаном, поняв, что, конечно же, он геройски погиб в пороге, спасая байдарку адмирала, Жора вдруг нарисовался на берегу живехонький, изрядно уже объеденный, но все же еще почти целый, называя всех нехорошими словами и изрыгая проклятия в адрес комаров. Обменявшись взаимными любезностями, все расселись, наконец, по своим судам и поплыли дальше. Потом, как уже упоминалось выше, было Канозеро и Остров... В общем, с этого момента жизнь моя как-то начала налаживаться.
Но про порог, все-таки, надо написать, а то как-то неудобно. Основные впечатления - это мои личные ощущения на тот момент: мне было плохо, неуютно, мокро, холодно и, к тому же, мерзко в неопрене. Хотелось сесть, а лучше лечь... А Канозерский... Ну, что... Лена+Вит, Лена+Вит, Жора+Вася, Вася+Аня, Леша - видеосъемка, я - фото, Оля - группа поддержки, группа на противоположном берегу (похоже, спасенные нами в Падуне питерцы) - благодарные зрители, комары - раздражающий фактор - обеспечивали дополнительный дискомфорт и повышали категорийность препятствия в целом. Потом Жора потерялся, потом нашелся... Ну, и все...
Вчера образовался легендарный Верещагин на моторке, был уболтан Леной и отчалил, удовлетворившись обещаниями, что сегодня мы с острова уйдем и ничего на петроглифах до отхода писать не станем. Но уйти мы не успели, потому что вечером штиль, конечно же, супротив ожидаемого не наступил, стало, наоборот, раздувать. Вася бегал по лагерю в неопрене, грозился, что мы вот-вот тронемся, только вот он починит байдарку (мы с Жорой ее ломаем, а Вася чинит), только вот мы поедим, только вот еще что-нибудь... Потом все легли спать. Я подумала было, что адмирал так и ляжет спать в неопрене, как готовый к бою воин в доспехах, но он почему-то не стал. И в обещанные 7.00 нас не поднял, хотя ветер уже утих и наступал штиль, зато в 9.00 устроил концерт без заявок: перкуссия соло на котелках и мисках. Думаю, остальные две группы, которые встали вчера на острове, тоже смогли оценить. Сейчас штиль. Все копаются, хотя в основном все упаковали еще вчера вечером. Очевидно, время, уходящее у нас на сборы, фиксировано, и не зависит от степени предварительной собранности.
Из культурной программы на дневке был грибной супчик, который мы с Жорой, уступая принципиальности адмирала, варили на противоположном конце острова (грибы нашлись в большом количестве там же, где нашелся Жора), холодная баня для желающих, рыбалка для Леши и обсуждение планов на после Умбы, которое несколько испортило мне настроение, потому что Вася рвется на Колвицу, а я, понятно - на море.
Питерцы уже полпохода поют под гитару в своей палатке по вечерам. Потихоньку, чтобы нам не было слышно...
Дошли до конца Канозера, дальше опять пороги. Не хочу... Тут так хорошо, похоже на море: простор, волны и песочек. Взгляд никуда не упирается, на горах видны пятна снега.
Погода нам благоприятствовала: ветер попутный, волны в корму, правда, немного сбоку, но могло быть и хуже. В общем, дошли быстро, даже как-то не очень занудно получилось. И почему-то очень не хочется в пороги...
В группе "экстрим второго рода". Аня с Васей что-то делят: то ли капитанство, то ли еще что... Благодаря этому традиция кого-то терять была поддержана: их байдарка пошла вдоль берега (тогда как остальные - напрямик) и где-то там застряла, почти за пределами видимости. Бросать ни Аню, ни Васю не хотелось, но еще больше не хотелось идти за ними. В конце концов, мучаясь совестью, пристали в каком-то комарином неудобье и стали ждать, как обычно не понимая, что происходит. Вскоре Аня с Васей появились, но ясности не привнесли.
Что-то уж очень много событий произошло с позавчерашнего дня. К вечеру (что становится хорошей традицией) 23-его ушли с Канозера, решив идти по Родвиньге как наименее изученной. Так, говорят, шиверы, ничего страшного. Одна такая "шивера", больше похожая, с моей точки зрения, на порог где-то около 2-3 к.с., тянулась несколько километров со всеми полагающимися валами, обливняками и прочими радостями. Пройдя 2/3 пути все (кроме наших передовиков-спортсменов) зацепились за какие-то кустики, чтобы передохнуть. Ничего себе, шиверка... Оглядываюсь на капитана. Глаза у Жоры круглые (наверное, и у меня такие же): "Киляться нельзя". Да уж, кто бы спорил... Сколько, интересно, там еще километров впереди? Самосплавом как-то не хочется.... И мы не кильнулись! Кажется, что-то начинаю понимать: чего хочет капитан и что надо и не надо делать. Первый раз получила удовольствие от процесса, а не от того, что на этот раз пронесло.
В группе разброд и шатание по поводу продолжения похода (Вася с питерцами рвутся на Колвицу, я и, может, еще Оля с Лешей - на море)... Но как-то уже было ясно, что пойдем мы все на Колвицу. К моменту принятия решения я уже к этой мысли привыкла, и в глубине души она даже стала мне чем-то симпатична. Ладно, поиграем в спортсменов.
Сегодня был первый колвицкий порог (а всего их, кажется, около 8 -10? Не помню, за точными цифрами - к адмиралу). Очень боялись, но прошли легко, наверное, именно поэтому. Да, маршрут оказался для меня сложным технически и экстремальным физически. Сегодня поймала себя на мысли, что считаю дни до конца. Из-за напряжения (психологического и физического) ничего литературно-романтического писать не получается. Это тебе не Калга.
Стояли с Жорой на страховке, посмотрели с воды, как Вит с Олей прыгают на валах. Неужели и мы так же?
Вчера обнаружился тот самый психологический эффект, когда начинает раздражать мелькание день за днем одних и тех же лиц. Хотя, насколько я могу судить, ребята все совершенно замечательные.
Наша сборная команда делится на правильных спортсменов питерцев и раздолбаев москвичей. Вася в ней занимает промежуточное положение, поскольку наконец нашел родственные души, которые хлебом не корми, а дай пройти еще один, а лучше побольше порогов. Это с одной стороны. С другой, будучи взрощен на московско-раздолбайской почве и глубоко уходя в нее корнями, никак не может сдвинуть время подъема ближе к спортивной норме, хотя и стучит кулаком каждый вечер, но встаем мы все равно в 10-12, а выходим, соответственно, в 14 и далее. Лена с Витусом тоже это поняли, и вчера вечером, после зловещих обещаний раннего подъема на сегодня (надо было переезжать на Колвицу), между ними произошел приблизительно такой диалог: "Так не поняла, как мы завтра утром?... - Ну как... Встаем как обычно, выходим как обычно..."
Тем не менее, Вася счастлив, что нашел единомышленников, и грозится устроить террор.
Каждый день, после не то чтобы раннего подъема, народ, уставший от природного экстрима (сырости и кусачести), пытается развести адмирала на дневку, но, похоже, просто ради того, чтобы поторговаться: à la одесский рынок, общения ради. Слушать эти препирания интересно, практически бесплатный театр. Еще интереснее участвовать. Первую партию обычно исполняет Леша, остальные, как выражается Лена, "на подтанцовках". Саботировать время выхода, впрочем, любят все. Кроме, конечно, представителей дружественной столицы, которые, похоже, устают от нашего неторопливого пофигизма, но, надо отдать им должное, отлично держатся, слова грубого не услышишь, хотя внутренно скорбят, это видно.
Вчера никуда не пошли. Зато пошел дождь, даже гроза, но надолго. Очень хотелось отваляться и отоспаться. И ведь, удалось! Выползли в общество, наверное, часов в 10 вечера на запах ужина. Пока шел дождь, мирно дремали втроем в палатке, но вскоре Лешей овладела идея что-нибудь приготовить, а уж если Лешей какая идея овладеет, увернуться чрезвычайно трудно. Он распинал нашего ответственного адмирала, заявив, что все хотят есть, и, мол, давай... Обедо-завтрак готовился у нас в тамбуре. Мы с Жорой, как два кота, жмурясь, созерцали и потягивали носами. Леша бегал под дождем, обеспечивая необходимый провиант, адмирал кашеварил. Обед разнесли по палаткам, потом был тихий час. В общем, день прошел удачно, под известным девизом: "Ну вот, поели, теперь можно и поспать..." - и так далее.
Вечером, как раз после нашего подъема, на тропинке, проходящей через наш лагерь, нарисовался человек с двумя спутниками, подозрительно знакомым рисунком на футболке и очень общительный. Попросил накатить, потом еще, не понимая нашего сложного отношения к столь простой просьбе (водки у нас было мало, где-то литр, только для медицинских целей). Рассказал про себя, про пороги ниже по течению Колвицы, отзывался на кличку Смоллет. Оказалось, что присмотренный Аней на veslе каяк принадлежит именно ему. Потом пел Визбора. Мы молча стучали ложками (от супа гость отказался).
Да, позавчера, наконец, вытащили на свет Божий гитару (первая попытка была сделана на Падуне, но, по причине известных событий, песни не состоялись). Ну а вчера, после того, как гость сказал и спел нам все, что посчитал нужным, пел еще и Витус, уже почти утром, очень душевно.
Сейчас утро, адмирал открыл на меня один глаз, прокукарекал подъем и тотчас заснул опять (объяснения см. выше). Сегодня собираемся пройти Колвицу до Белого... или Черного.
Сказано - сделано. Дошли до Белого уже ночью. Впечатляет. Похоже на Кавказ.
Конечно, опять вышли под вечер. Добили с Жорой в Кривом Васину байдарку каким-то очень обидным образом. Еще почти в начале порога вынесло нас на повороте на камни, которые ну никак не были видны, но засели мы прочно. Пришлось вылезать. Далее следовала нетривиальная (во всяком случае, для нас) задача: сесть в обратно так, чтобы успеть попасть в ворота моста. Удалось, правда, не с первого раза: облюбованное нами вначале для посадки бревнышко при попытке на него залезть стало отчаливать и уходить в поток вместе с Жорой и лодкой. Потом все-таки нашли местечко поуютнее.
Штаны себя оправдали: снаружи по пояс - внутри сухо.
До нас прошли питерцы, как всегда под аплодисменты. В конце Вит лихо развернулся и ушел от камней на выходе, казалось, поперек струи. Потом Вася с Аней, тоже нормально. После нас Оля с Лешей... И ведь, никто больше на те камни не сел, вот несправедливость! Но пробились, похоже, на выходе, там все посидели, а мы больше всех. Иначе, думаю, потонули бы раньше, еще в пороге. Результаты наших экзерсисов: почти сломанный кильсон, выпирающий шишкой сквозь шкуру, и большая треугольная дыра в корме, не считая множества мелких. Пришлось лечиться: шиться, клеиться. Так что, может, кто и проходит Колвицу за один день аж до моря, но это, явно, не мы.
Адмирал скорбит о байдарке, Жора веселится, говорит, надо жить широко, как мы, и пусть все с нас берут пример.
Заклеились, спустили на воду - течет. Перевернули, высушили, проклеили все подозрительное, спустили на воду - опять течет. Вытащили, еще проклеили, спустили - течет. Плюнули, погрузились, пошли как есть, с кружкой наготове. Вася велел на судно не дышать, да и то сказать, страшно и жалко. И страшно жалко. Особенно впечатлило это выпирающее место в шкуре, похожее на перелом. Как будто ОНО живое, со сломанной спиной и нас везет.
Леша перманентно рыбачит. Пока чинились, поймал две мелких форельки и принес показать. Очень красивая и, правда, золотая.
На Прижимистом Вася прижался и идти на своей байде не дал. В чем, возможно, и был прав. А жаль, мы уже морально настроились, весь порог просмотрели. Хотя было и некоторое облегчение: я уже сильно устала. Да и гнус достал. Не обманул водитель: действительно, появилась эта тварь после 20-го и портит всем жизнь. Правда, по часам. Первый раз, еще на Умбе, возникла она вдруг из ниоткуда во время сборов, которые стали напоминать паническое бегство. "Так сходят с ума", - изрек тогда Жора, отплевываясь и лихорадочно пихая вещи в байдарку, и был прав.
Потом тупили на озерце перед Прямым. Мы - в байдарке, потому что остальные тупили на берегу. Чтобы не сойти с ума, пели песни. Жора даже целую вспомнил.
Прямой проходили где-то в час ночи, уже вслепую. Даже и без просмотра. Я лично не видела уже ничего, кроме валов. И, как ни странно, прошли довольно чисто. Видимо, Жора так вдохновился своим пением. Хотя и он ничего не видел.
На Белом в ночи тоже долго шарахались, думали, на каком берегу вставать. Встали, где хуже стоянка, но логичней антистапель. Какие-то местные на фургоне-батончике приехали ловить рыбу. Всю ночь приносили что-то большое, забрасывали в машину и опять уходили. Под утро, последний раз хлопнув дверью своего батончика, уехали. Договорились, что завтра они отвезут нас на море.
Как же приятно тупить и ничего не делать! Еще бы на море попасть, и можно считать поход полностью удавшимся.
Рыбный фургон приехал с опозданием где-то на час. Пятиться задом он не умеет, ездит только вперед. Внутри пахнет рыбой и облеплен чешуей.
К морю приехали во время отлива, ребята приуныли: на Море, действительно, не похоже, хотя можно разглядеть, что красиво. Сразу не видно, потому что опять ночь. Все собирались лечь спать, но почему-то решили сначала выпить чаю. Потом съесть пюре. Потом сварить супчик. В общем, как обычно, до утра.
Проснулась в непонятное время суток: то ли сейчас уже за нами приедут, чтобы отвезти в Кандалакшу, то ли еще нет. Спросить не у кого, все спят. Снаружи темновато: может, пасмурно, а может, просто еще рано. Надо, однако, успеть море поснимать. На всякий случай пошла с фотоаппаратом по берегу, но для съемки все-таки слишком темно. Вернулась - оказалось, около часа, а машина в шесть вечера.
Все постепенно вылезли на свет. В лагере затеялась мышиная возня: Аня и Оля под командованием Леши с полчаса топотали вокруг нашей палатки, принюхивались, шурша многочисленными сумками, сумочками и пакетиками, где, как подсказывала им память, когда-то была еда. "Мыши в кладовке" - бесплатный спектакль без заявок.
Гуляя с Жорой вдоль берега, нашли волшебное по красоте место. Тут со мной случился приступ фотосъемки. Жоре ничего не оставалось делать, как только пойти купаться.
В общем, море состоялось, поход удался. До Кандалакши добирались на том же фургончике-батончике, не умеющем ездить назад.
В десять вечера проводили Лену с Витом. У них полный вагон каких-то то ли дембелей, то ли прапоров, уже полупьяных и на понтах, и парень проводник с пирсингом везде, где только можно. Хорошая компания...
Наш поезд в 2:10. Сидим на куче вещей. Вещи у нас, надо сказать, тоже какие-то неорганизованные: упали как попало посреди зала ожидания и лежат. И как-то нас мало...
Вагон, конечно же, самый дальний от вокзала, но успеваем вовремя. Аня почему-то все время носит свою байдарку, на уговоры не поддается. Тут какая-то загадка...
Загрузившись, пытаемся допить наконец лечебную водку, прошедшую в нашей байдарке весь маршрут (Жора не мог ее доверить никому другому) и два раза килявшуюся вместе с нами. А то неприлично как-то везти из похода обратно в Москву, когда и было-то ее что-то около литра. Однако, опять не удалось. Тоже мне, водники...
Как тяжело, когда все кончается. Не все, конечно, но этот поход уже кончился. Хотя я потихоньку ныла Жоре в жилетку, что хочу домой, но сейчас так хочется обратно. Никогда еще поезд не ехал так быстро. Завтра утром уже будем в Москве, все разбегутся по делам. Кто знает, будем ли мы общаться помимо походов, а может, и вообще больше не будем. Пожалуй, это был самый удачный мой поход, или один из самых. Даже когда не все шло так, как хотелось, все равно было хорошо.
Сегодня с утра играем в "контакт". У всех свой стиль. Вася с Жорой продемонстрировали высший пилотаж, понимая друг друга без слов и показывая разные слова одним и тем же жестом. Леша пускается в долгие объясняющие намеки, à la ведущий научно-популярной передачи. Оля сразу говорит все слова, которые приходят ей в голову, правила игры ей нипочем. Когда это достает, все начинают искать скотч или что-нибудь, функционально напоминающее кляп.
Утро, 2 часа до Москвы. Ребята спят. Все удивительно милы. Под свисающей с полки Жориной рукой назло всем блюстителям порядка катается пустая бутылка из-под карельской настойки: вчера про Жору написали в протокол, что хотел, мол, но бдительные сотрудники воспрепятствовали. Однако, как видно, не до конца...
Ночью, когда все уже, как могло показаться, спали, с верхней полки спикировал на остатки съестного адмирал: со смачным хрустом сожрал луковицу и, вскрыв (не слезая с полки) ножом на столе банку горошка (у адмирала длинные руки...впрочем, как и ноги... да и все остальное тоже), выкушал из нее изрядно. Все пробудились, почавкали тем, что нашли и что кому досталось, и уснули снова. Сон у всех отменный, как и аппетит.
Потом еще было короткое, но грустное расставание, потом еще встречи и еще расставания. Но на этом путешествие и собственно дневник заканчиваются и начинается мирная жизнь. Без комаров. А значит, эта история тоже подошла к концу.
